Родился в селе Воздвиженка, в Каслинском районе Челябинской области. Закончил Ульяновское училище связи. В 1943 был призван в ряды советской армии связистом. В первые же дни попал под бомбежку. «Было очень страшно. Это было мое, как говорится, „боевое крещение", первая встреча с войной. Все кругом взрывается, земля сыпется. Голову хотя бы спрятать. Во время обстрела время кажется долго – долго идет и это очень страшно».

В звании младшего лейтенанта участвовал в Киевской наступательной операции. 7 ноября во время боевых действий вблизи Житомира Михаил Васильевич стал участником такой истории. «Все побежали оборону занимать, а я немного опоздал. И тут обращается ко мне водитель: „Товарищ младший лейтенант, что же делать? Танки близко, как пульнут и раздавят нас. А в машине штабные документы очень важные. Нельзя чтоб они к врагу попали". Решили сжечь бумаги – не горят. Тогда подумали взорвать машину. Провода закоротили, в бак поместили и он загорелся. Так машина и сгорела. Когда обстановка разрядилась, командиру дивизии доложили о том, что машину подожгл. „Как подожгли? Кто дал такую команду?". Я говорю: „Товарищ полковник, такая обстановка, водитель растерялся. Попади эти бумаги врагу – нас бы расстреляли". „Ты превысил свои полномочия! Ты знаешь свои полномочия?". Я отвечаю: „Знаю". Полковник говорит: „Вот тебе выговор объявляю! Это очень серьезно! Кроме документов в машине был мой китель с наградами! Хотя в принципе, в условиях опасности решение было принято верно". Обьявили выговор, а позже приставили к награде «За боевые заслуги». Оказалось, что водитель, прежде чем сжечь машину, вынес китель полковника».

Участник освободительных мероприятий Белоруссии, Польши, Литвы, «Бобруйской операции», масштабной и значимой операции «Багратион». «Мы наступали. Поскольку в хорошо проходимом районе Паричей немецкая оборона была достаточно плотной, Павел Иванович Батов, командующий 65-й армией, искал способ наступления через болото, охранявшееся сравнительно слабо, потому что немцы считали его непроходимым. А как? Для этого он разузнал у местных жителей как они за клюквой ходят. Они и рассказали, что плетут специальную обувь из прутиков. Павел Иванович дал команду продемонстрировать этот способ и тогда окончательно убедился – пехота сможет пройти, наступать следует по болоту. Это вызвало сомнения у верховного командования и на наш участок приехал Георгий Константинович Жуков с командующим фронтом Константином Константиновичем Рокоссовским. Павел Иванович рассказал о возможности пройти болото. Вдвоем с Рокоссовским они пошли на передовую. Жуков много разговаривал с солдатами и местным населением, изучал обстановку, расстановку войск и возможность пройти участок. Совместно приняли решение наступать по болоту и уехали. Так получилось, что с Жуковым это была не последняя моя встреча. Георгий Константинович был командующим Уральским военным округом. Он приходил на заседания бюро, которые проходили в том здании, где я работал. И вот однажды набрался я храбрости и говорю: „Товарищ командующий, осмелюсь Вас проинформировать, что я Вас очень близко встречал на фронте, во время операции «Багратион»". Он отвечал мне: „Ты знаешь, мы там дали немцам жару! Ух!". Поговорили, фронтовые дни вспоминали, после этого всегда с ним при встрече за руку здоровались, общались. Вот так!»

«С братом мы вели переписку. Ответы я получал быстро, через день, через два. Думаю что где близко он (открыто писать о своем местоположении запрещено). Какими-то шифрами обьяснились, я понял, что он в соседней 70-ой армии. Просил у командования навестить родственника. Отпустили меня на два дня. Встретил меня, доехали мы до расположения его части. Так все радовались его сослуживцы, как собственного приняли. Такой праздник, да и фотография есть этой встречи».

Победу Михаил Васильевич встретил на севере Германии в городе Данциг (территория современной Польши) в составе 2-го Белорусского фронта под командованием Рокоссовского в звании старшего лейтенанта. «Победу встречали! Такая радость! Кто в воздух стреляет, кто обнимается, целуется. А я решил к морю прогуляться, раньше же не видел никогда. Такая ширь, простор! Увидеть это хорошо, но, думаю, надо чтоб запомнился момент, этот день, эта минута, когда сообщили о конце войны. Вижу: вышка купальная, залез на пятиметровую высоту. Думаю: „Вот это да! Аж дрожь берет!". Постоял, посмотрел, да и решил прыгнуть. Бултых в это море, а вода холодная, сразу мысли проясняет. Вот такая память об этих днях!»